Увидел и умИр нафиК Нет... ну вот как можно быть таким охренительно прекрасным Спасибо тебе, Димочка, за наше счастливое детство юностьзрелость и т. д....)))
фото

Бикбаев, как хамелеон))) То нежное и трогательно-прекрасное существо, то мужиГ!)) Совсем мозги запудрил, гад и капельки воды...
фото

@темы: фото, Дима, фанатское

Вот тут интересный рассказ девушки о том, как Димка выступал на каких то школьных мероприятиях - www.etoya.ru/culture/2010/2/19/6827/
Спасибо, Bacara)
И скопирую себе)) Интересно, какую песню Дима пел тогда? И почему нигде об этом не рассказывал? Или я что то пропустила?
Мой кумир

19 февраля 2010, 00:02 | Дарья Melaminna

Это случилось в 2001 или в 2002 году, точная дата не осталась в моей памяти. Со мной произошло невероятное событие, запомнившееся на всю жизнь. И случилось это в День Святого Валентина. Я влюбилась! В первый раз влюбилась в голос! Не с первого взгляда, а с первой ноты. Этот нежный, чистый голос я помню до сих пор. В то время я училась в девятом или десятом классе. В нашем городе проходил конкурс среди школ всего края в Доме детского творчества. Каждая команда готовила по несколько номеров. Песни, стихи, небольшие сценки, танцы – все было посвящено теме любви. Мои друзья там тоже выступали и пригласили их поддержать. Я помню, как после занятий долго сидела в фойе и ждала, когда начнется концерт. Автобусы с детьми постепенно прибывали из других городов края. Встретив своих одноклассников, я помогла им развесить праздничные костюмы за кулисами, а затем заняла место в зрительном зале. На сцене один за другим мелькали грустные и смешные номера, песни текли рекой. Я восторженно следила за происходящим и полностью окунулась в атмосферу праздника любви, царившую там. Когда на сцену вышел парень невысокого роста и запел, то весь зал затаил дыхание и стал слушать. Звук плавно разливался по сторонам, захватывая все новые и новые ряды. В моей голове промелькнула мысль о том, что у этого парня, несомненно, есть талант, дарованный ему с рождения. Песня закончилась, и зал взорвался аплодисментами. В тот момент я узнала его имя – Дима Бикбаев. Все судьи дружно отдали его команде первое место. Команда моей школы заняла второе или третье место. После выступления все мои мысли были заняты только Димой. Я не искала возможности подойти к нему, чтобы познакомиться. Я была уверена, что у такого парня, как он, и так нет отбоя от поклонниц. Я посчитала, что мои шансы равны нулю.

Прошло несколько лет. Однажды на одном из музыкальных каналов я услышала знакомый голос. Этот чистый, мягкий тембр… Да, несомненно, это был он! Тот самый парень из небольшого городка, который смог пройти большой творческий путь. С этих самых пор я стала интересоваться группой БИС и подробнее узнала о жизни Димы. Он очень приятный в общении, интеллигентный, образованный и мудрый молодой человек. Не так давно он написал книгу. Я горжусь тем, что на современной эстраде есть человек, с которым нас объединяют родные места.

Наши мужчины такие разные. Одни покоряют сердца своей мужественностью, силой, а другие своим музыкальным и литературным творчеством. Я уверена, что у наших читательниц также есть свои кумиры.
Чьи песни вам нравятся больше всего? Напишите о том, что вы чувствуете, когда слушаете их музыку, неважно, кому она принадлежит – Тимати или Хворостовскому.

@темы: Дима, фанатское, любопытно

за наводку спасибо *Shaeny* Мне очень понравился этот отчет. Человек не препарировал спектакль, а смотрел и наслаждался.... Я как-будто опять в зале побывала.

06.07.2012 в 13:52

Пишет  Moura:

У Бикбаева всем тазам таз (с).

Удивительно выносящий монолог, удивительно драматичный актер Бикбаев и чертовы ключицы в чертовом вырезе кофты, чертова бессильно склоненная голова, шея, затылок и картинно разметавшиеся волосы, и шепотом посреди всего действа: «Мора, если я начну фапать на Бикбаева, пристрели меня тут же!» Недовольство актрисой, недовольство происходящим, а затем Эвридика, нелепо переступающая ногами по кругу, по кругу до бесконечности; Дмитрий Станиславович, читающий под Рамштайн письмо, «Я ухожу, потому что сгораю от стыда!!!» - и нас с Морой можно выносить из зала вперед ногами. Все. Мы скорее мертвы, чем живы. (с)

Орфей и Эвридика по пьесе Жана Ануя, Театр Луны, пятое июля этого года. И это - странный спектакль; впрочем, мне пора отучиться говорить это о спектаклях, на которые мы ходим. У самой пьесы неожиданно богатая театральная история, её ставят много и охотно, и я понимаю, почему: не потому, что она хороша, а потому, что всё ровно наоборот: режиссёры берут её, как можно взять слабую женщину, чеховскую Душечку, и слепить из этой пьесы всё, что угодно. Всё, чего жаждет душа. Вчера мы посмотрели, чего жаждала душа Гульнары Галавинской, и, в сущности, у нас с ней много пересечений. Пьеса сильна как-то кусками, резкими, как выстрел, отрывками, когда тебя одновременно вдавливает в кресло и тянет вперед, на сцену; но в остальном - скорее слабая, чем сильная, и отсюда: аналогичный недостаток спектакля:

Он так же силён кусками...Он так же силён кусками. И здесь сразу нужно сказать о сценографии: она шикарная по своему многообразию, силе впечатления, мощности, детальности, динамичности, но именно поэтому - потому, что всё такое подвижное, потому, что всего так много, всё так ярко и объемно, ты чувствуешь: перегрузка. Большой театральный лифт сцены перегружен, много, слишком много всего для слабого человеческого глаза, способного удерживать одновременно только 7+/-2 элемента, для слабого человеческого мозга, способного обрабатывать лишь бит информации в секунду. Но я понимаю, для чего и зачем; причинность такая же яркая. Сценография вытягивает этот спектакль, как спасительный канат - утопающего; виват художнику. Эти подсветки, столы, стулья, ребристый пластик пластин, экран с движущимися поездами, белый тюль («Тысяча и один способ выжить в Южной Африке, имея коньки и марлю» (с), простите, не отсюда, но тематично)., взмывающие в воздух конструкции, чемоданы, - всё это сливается в сверкающий водоворот в клубно-фиолетовом свете, прореженным золотом. И центрирует на себе сцены. Те отрывки, что в первом действии спектакля были хороши, являлись таковыми в основном именно благодаря сценографии.

Ибо первое действие откровенно прихрамывало на какую-то ногу. Не самое сильное, оно выигрывало только за счет деталей. Но - да - за финал этого действия вполне можно заложить душу, и я буду гореть за это в специальном аду для театралов, но: Бикбаев потрясающе красиво раздевается, и это красота реалистичности; на то, как он расстёгивает ремень джинсов, можно медитировать (а после ещё: «Мора, когда ты в последний раз видела, как живой парень надевает джинсы? Смотри»), как и на: рукава, стягиваемые с её плеч, эта быстрая горячечная суета снимаемой одежды, прорисованная - разлет, рельеф - линия ребер над плоским втянутым животом Эвридики, а потом: плавное, древнее, как мир, картинное и пластичное, словно ртутное, - это движение бедер, три захода по три раза (с), и ты медитируешь на эту чувственность, на этот почти что секс на сцене, не веря в происходящее, но видя своими глазами, и две этих откинутых головы, и скользящие по прозрачной столешнице ноги Эвридики, и светлые волосы Орфея, падающие на глаза, и текучий ритм бедер.

Перефразируя Грибоедова: сигарету мне, сигарету. Да, я всфапывала на эту сцену, да, я всфапывала на движения бедер Дмитрия Бикбаева, и мне не стыдно, ибо никто не посмеет обвинить меня за это, не видев этого. Впрочем, на потрясающе красивую там и тогда Ирину Линдт я всфапнула не меньше.

И когда вокруг них гасят свет, вспоминаешь давнее, из кино: между влюблёнными - только свет, и кажется правильным, что их оставили в темноте, вместе с тем, что они принимали за любовь, вместе с этим покачиванием на волнах, с этим - будущим - «Будто ты кладёшь руки мне на бёдра». Помню, как я сидела, открыв рот и зажав его ладонью - как когда-то, почти ровно год назад, на первых своих Служанках и восточном танце, не веря, что вижу подобное на театральной сцене. Судьба, видимо, моя такая: раз в год переживать наипрекраснейший культурный шок. И сказать точно так же - «Я не верю, что это происходит» - мне хотелось тоже.

Антракт был нужен этому спектаклю для того, чтобы люди сходили покурить. И раз уж, окей, я начала о фапе на Бикбаева (ад для театралов всё ещё ждет меня), то продолжу сразу: эти чертовы кофты. Этот - линией лодочных бортов - вырез, это белое, а потом - это черное (здравствуйте, кинки). Для помешанной на крылатой красоте чужих ключиц это - смерть. Сначала, впрочем, был наклон вперед, и упавшие волосы, и линия шеи и спины в этом вырезе, а уже потом - рисунок тонких ключиц, и это воспоминание я буду лелеять, кто бы и что бы ни говорил.

Второе действие - вернёмся к спектаклю,не правда ли - было неожиданно сильным, бьющим, толкающим в грудь, как разгоряченный собеседник. Воздух вокруг накалился, смешался с кислотным светом на сцене, и началась личная шизофрения каждого. Господин Анри - Бозин, как Цветаевский Гамлет: Гамлетом - перетянутым - натуго, /
В нимбе разуверенья и знания... - в черном, Смерть и Фатум, Рок и несказанные слова; Бозин и монолог его Анри о двух породах людей, и это «Маленькая ранка у виска...», Бозин, который там - Провидение, беспощадное, как Жизнь, и жалостливое, как все сильные, который снова - та сила, что совершает благо, ибо по итогам - да - всегда благо, и крылатые полы его черного плаща, и взгляды из угла сцены, и слишком больные слова о любви и быте.

И Орфей, который слишком любит Эвридику для того, чтобы им обоим жить «С ужимочками и улыбочками», и эта совершенно безумная, черноокой шизофренией благословленная сцена их с Эвридикой диалога, когда он всё-таки заглядывает ей, умершей и вновь обретенной, в глаза, отнимая от её лица её же ладони, и она остаётся распятая под его взглядом, пригвожденная к не случившемуся утру, до которого они не дожили. И хочется зашипеть: глупые, глупые люди, ты так хотел любви, ты так любил её, ты получил любовь, так что ж ты юродствуешь, бери и будь счастлив, черт бы тебя побрал! Но у болезни в любви свои жанры и ходы, и Орфею виднее, потому что между ними - её ложь, и так сложно верить той, которая однажды уже солгала, потому что серый осадок на глубине её глаз останется навсегда, и - да - ему же виднее, помните? - возможно, он поступает правильно, убирая от её лица мокрые пряди.

Орфей простился в Эвридикой, Орфей убил Эвридику, и она корчится, мокрая, мерзнущая, на полу, пытаясь отползти в темноту. Ему так страшно, почти сладко в своей ватной боли.

Я потерял(а) тебя, - кричит этот спектакль. Я потерял(а) тебя навсегда. И после второго шанса, и после третьего, и так будет всегда, потому что стыд и целомудрие, целомудрие и стыд, которых не было до, и ложь, и правда, и никогда уже не наступит то утро.

Их финал приходит к ним правильно и заслуженно - и каждому воздастся по слезам, грехам и мечтам его - «Он сможет на меня смотреть?» - «Да, теперь ему нечего бояться, что он потеряет тебя». Терять нечего, и вечный вокзальный круг замыкается. Бесконечность перрона и перестука колес. Единственный поезд на Марсель. Их личный повторяющийся цикл. Их привокзальное - на века - кафе, - то, что заслужено и выстрадано.

Это всё было прекрасно, больно и сильно, и те несколько отрывков пьесы, те несколько диалогов, что стоили произнесения со сцены, были поданы так, что гортань разрывало от вдоха. Любовь, не являющаяся соединением, потому что ничто им не является, и любовь, не желающая будущего и не умеющая его получить, - вот мои - там - смыслы. Бикбаев - неожиданно же сильный в этих сценах актёр, вообще, как я посмотрела, актёр крайностей. Ему хорошо даётся игровой комизм и столь же хорошо даётся больная безумная драма, беснование её, но выпадает золотая середина. Всё, что между, играется им странно. Но их прекрасные финальные диалоги с Эвридикой - истерически-клинические, больные, но его сцены с господином Анри, но его ломка у того на руках...

Здесь, к слову: великолепная сыгранность с Бозиным на уровне эмоции и пластики, в рамках всё той же сложной, сверкающей сценографии: «Бедный мой человечек. Упрямая голова! Ты плачешь, стонешь, страдаешь, но не хочешь верить. Я тебя очень люблю. Надо было очень тебя любить, чтобы вчера не сбежать тотчас же, как обычно. Чтобы войти в комнату, где ты рыдал. Я ненавижу страдания», и стол-клетка, из которой не вырваться, и напряжение на грани надрыва. Бозин, словно по ариадновой нити, выводит свои сцены куда-то на недосягаемую вершину, куда-то за все границы, куда-то в область над. Нечеловеческий. Бозин, в котором там много страшного и почти жуткого, почти - от бога. Бозин, читающий в микрофон письмо Эвридики, и его нарастающий голос, буквально рык, и Рамштайн, и срыв, и движение телом - вниз, в пол, в землю, к ядру. Заземление боли.

Его глаза гипнотизёра и шамана. Немного - удава Каа.

За нами с Катей сидели девочки из фанклуба Бикбаева, и вот на некоторых сценах мне хотелось сойти с ума, обернуться и сказать: «Мы здесь тоже из-за Дмитрия, только из-за другого», а потом усмехнуться, улыбнуться горделиво и сыто, повернуться обратно к сцене, указать на Бозина и сказать: «Это - наш мальчик». Да, здесь - рукалицо. Но, нет, мне не стыдно, во мне - гордость божественностью на грани дьяволиады. Во мне - любовь.

Каждый раз, идя не на ТРВвские спектакли с Бозиным, я очень боюсь. Боюсь того, что там, в границах театра Мастера, в этом мерцающем и защищающем от внешнего мира меловом кругу, на меня ещё действует общая атмосфера, безумный, тонкий, пряный флёр этого театра, а там, вне его, всё будет иначе: атмосфера исчезнет, и придётся оценивать актёра здраво и попросту (просто - холм, просто - бугор... говорят, тя-го-ю к пропасти из-ме-ряет-ся уро-вень гор...). И тогда - о, как это страшно - ты разочаруешься, потому что вне ТРВ он будет хуже. И каждый же раз я выдыхаю облегченно, потому что: что бы он ни делал, лишь бы только делал (с). Он действительно гениальный актёр - и как жаль, что эта фраза уже так затёрта. Его можно вводить в новые экспериментальные постановки к неопытным актёрам только для того, чтобы была гарантия не-провала, ибо он способен вытянуть всё и всех, вывести из любого лабиринта не наружу даже, - ввысь. На любом фоне его движения - отточенные по краям, его голос - без напряжения слышный в любой точке зала, его интонации - многослойные, а эмоции, вытягиваемые из зала и рассыпаемые в зал, - предельно оголённые. Он может всё.

Совершенства не бывает.

Но бывают исключения из правил.

И, конечно, Галавинская что-то знала, надевая на него в финальных сценах фуражку - в пару к плащу, так похожему на шинель. Спасибо, сигарету.

Наверное, мне пора прекратить писать о Бозине и вернуться к спектаклю, но я вчера пару часов обмирала от того, что мне казалось, будто оттуда, из угла сцены, смотря в зал, он смотрел на меня. Фангёрлинг в его наивысшем проявлении, но когда он мешал, в сущности-то.

К слову, о голосе. Я очень отвыкла от того - или, вернее, ТРВ приучил меня к обратному - что играют без радиомикрофонов, то есть, к тому, что актёрам приходится напрягать голосовые связи, чтобы говорить. Отвыкнув, на контрасте это кажется очень заметным, очевидным - и очень отвлекает. Им приходится кричать, прикладывая дополнительные усилия, и это мешает. У кого-то - у Михаила Клюшкина, например - сильный мощный голос, ему не нужно усилий, Бозин же из тех людей, которым не обязательно говорить громко, чтобы быть услышанными, но кто-то - как Ирина Линдт, Эвридика - голосом играл нарочито, и это неприятно било.

От неё, Эвридики, вообще странное впечатление. Красивая внешне, шикарная в своих больных «мёртвых» сценах, она так и осталась - как и вся пьеса, как и спектакль - в памяти отрезками и урывками. Мне не понравилась ни сама героиня (то не вина актрисы, разумеется), ни - вот это уже важно - подача. Я не могу сказать, что она играла хорошо или сильно; впрочем, я сужу по одному спектаклю и персонаже, которого не полюбила. В ней проблескивал какой-то - языком райтером - ООС, и это тоже сбивало в толка.

А на поклонах было то же Amour, и Бозин, вытягивающий всех на поклоны, снова - кошака-улыбака, и тигровые лилии - от кого-то ему, и охапки, невероятные охапки белых роз Бикбаеву, и Валерий Золотухин, дарящий герберы Ирине Линдт, и - в переносном, но когда-нибудь в прямом смысле - в кровь разбитые ладони - туда, вперед, им всем, Бозину, улыбающемуся в лоно зала.

Ещё же: мне чертовски нравится вся эта театральная тусовка, около которой мы сужаем круг (или - она вокруг нас). Ходя на спектакли, вечера, премьеры ТРВ и смежных театров, ты видишь там одних и тех же людей, чем дальше - тем больше. Знакомые всё лица. Уже почти - десятками. Постоянная аудитория, к которой смешно, приятно, странно и хочется чувствовать свою причастность. Люди, которых видишь в залах и на служебках, почти комичные поклонники, чьими поклонниками - не менее комичными - уже являемся мы сами, любимый нами Лавренчук, прозванный Габлером, - необыкновенно умилительный худрук Польского театра, и с ним его помощник и любимец Озёрный, прозванный нами сначала Страшным Чуваком, а вослед - Стильным, и ещё те же - из Польского - мальчики, и мужчина, начёсывавший Ипатке поясничку. Все - незнакомые знакомцы.

Узкий театральный круг.

Подводя итоги: Орфей и Эвридика - это спектакль, который хочется пересмотреть из-за основной части второго действия, великолепного, тематичного, меткого (как у Мастера!) музыкального оформления, трех-четырех монологов, таинства любви в финале первого действия - и ещё потому, что, возможно, что-то осталось недопонято.

...А хочешь знать, что припасла для тебя жизнь, твоя обожаемая жизнь?..

P.S. [перечитывает и вспоминает] Конечно, когда на сцене появился Бозин с тазом - самым настоящим, железным, с ручками - нас с Катей порвало. А ещё мы поняли, какими смешными и забавно-милыми - немножко блаженными - кажутся со стороны фанатки. Такими же кажемся и мы окружающим, я думаю, с этими своими рассказами о служебках. Впрочем, non, Je ne regrette rien. И да, Катрусь, мать Эвридики играла Анна Терехова - её же мы будем наблюдать в СиА в августе.

P.P.S. Совершенно замечательная галерея чьих-то снимков со спектакля. Над той, где «Огня?», можно медитировать.

URL записи

@темы: Дима, фанатское, театр, любопытно

Сказать нечего, кроме - ПОТРЯСАЮЩИЙ СПЕКТАКЛЬ, ПОТРЯСАЮЩИЙ БИКБАЕВ, ПОТРЯСАЮЩИЙ БОЗИН, ПОТРЯСАЮЩИЙ ТЯГИЧЕВ и все остальные актеры!!!!! Мне кажется, что эта роль прямо для Димки - такой он естественный в ней..., ни капли не переигрывал - просто жил...
Первый раз плакала на спектакле .... и после спектакля пришлось постоять в зале, а то слезы не держались никак... И первый раз была рада, что пришла одна и не с кем не надо разговаривать на обратном пути.... Вот так вот.
И все это при том, что спектакль сырой. Гульнара Галавинская перед началом сказала, что это только третий прогон на большой сцене... Представляю, что будет дальше.
Единственное - меня несколько напрягала Линдт- Эвридика... Все остальные были просто ВАХ!!!!
На спектакле был Курпатов ...
Димку и Бозина завалили цветами, но у Бикбаева все таки побольше было

@темы: Дима, театр

Эх, до чего же хорош Все таки длинные черные волосы - это шик!

@темы: фото, Дима

стих
Интересно, это Димкины стихи?
Дима вообще меня всегда поражает своими стихами.... Они у него невероятно загадочные и красивые... Люблю их очень

Оказывается это действительно Дима написал!

@темы: Дима, фанатское, любопытно

Димка потрясающе сегодня пел - просто супер!!! И молодец, что со стойкой стал работать - это смотрится здорово сексуально
Был в коротких шортиках - такой смешной)) Сказал, что давно о таких мечтал))
Новенький мальчик-гитарист оченно симпатичный... и на сцене, как родной)) откуда они таких красавчиков берут? Один другого лучше
Меня очень удивило, что был Першин с Зеленовым... Интересно, их пригласили или они сами?

@темы: Дима, фанатское

Ну Бикбаев пошляк!!!!))))) Сегодня в Двое с приветом аж два раза заставил меня поржать от души
Сначала спел новую версию Шаланд - ...в Одессу Костя приводил.. У всех бендюжников ...угувставало, когда в парную он входил)))) на 34.25
А потом про зевоту - Диля сказала, что когда он говорит, то у нее позывы зевания наступают)) Дима : Позывы открыть рот? Ноги не подкашиваются случайно?))))

@темы: Дима, смешно

Димочка, не читай это..... а если прочитаешь, то не обижайся , пожалуйста я все равно тебя люблю и ты лучше всех Все таки Дориан - не мое произведение и не мой спектакль.... Всегда тяжело его смотреть. Да еще не очень нравится, как Димка играет первый акт. Я понимаю, что такова задумка режиссера и он ее полностью воплощает ..., но какой то Дориан уж совсем глупенький и восторженный мальчик там - прыгает, как козлик, ржет без конца. А еще сразу не могу врубиться в действие из-за того, что разглядываю Димку И присутствует какая то нарочитость в игре, неестественность - все слишком громко и всего слишком много... Но зато очень нравится второй акт - все там в меру и Димке очень идет играть плохиша))
Сегодня он сделал укладку - зачем только, не пойму. Мне не понравилось... Но вот к концу первого акта все локоны раскрутились и стало просто отлично. А лучше всего было во втором действии - прямые волосы на пробор и все.
И почему то в заключительной сцене не читали текст из Профундиса... А жаль - мне этот момент всегда очень нравился.
Дима поправился - видно по одежде ....такая попа и бока... Не зря он просит диету, как похудеть)) Кстати, на Шантеклере это не так заметно, а тут... могли бы уже костюм переделать, а то рубашка в первом акте все время задиралась выше пупка и никак не опускалась обратно сама и это тоже отвлекает от действия))))

@темы: Дима, фанатское, театр